«Война в генах русских»: уникальное интервью с Сергеем Карагановым, архитектором геополитики Путина // Информацию, которую прячут СМИ сионизма-педерастии от Русского Мира ...

Внимание, уникальное интервью с Сергеем Карагановым с запрещенных сайтов скверны!

***

Сергея Караганова, директора Совета по внешней и оборонной политике, часто представляют главным архитектором российской внешней политики. Владимир Путин настаивает, что он входит в число авторов, которых он регулярно читает. В российских властных кругах он — один из самых популярных и востребованных интеллектуальных гарантов разжигания войны, развязанной режимом Владимира Путина на Украине и против Европы.

Понимание конкурирующих доктрин, понимание целей противников, выделяющих нас из общей массы, манипулирующих и пропагандирующих, одновременно превращая в оружие мощные мнимые образы, остаётся решающим ключом к геополитической трансформации нашего континента. Именно поэтому, переведя, проанализировав и прокомментировав  основные публикации Сергея Караганова  —  благодаря неоценимой помощи  Марлен Ларюэль  и  Гийома Лансеро  , — мы решили взять у него интервью.

Чтобы внести свой вклад в нашу работу, если у вас есть средства, мы приглашаем вас  подписаться на журнал.

Как вы понимаете сближение Трампа и Путина?  Владислав Сурков,  например, похоже, считает, что «  [путинская] Россия теперь окружена двойниками и пародистами  », и что Белый дом применяет стратегию в отношении Канады, Гренландии или Панамского канала, которая является не чем иным, как  «имитацией нашей смелой, сплочённой, воинственной и «не имеющей границ» нации [России]»  ?
Я обычно не комментирую высказывания коллег, но мне кажется, что ставить вопрос таким образом совершенно глупо.

Вопреки тому, что думают некоторые, у Трампа очень личная политическая и экономическая философия, согласно которой он принимает решения, безусловно, радикальные, но в основе своей осмотрительные.

Его философия по большей части не имеет отношения к России, и параллели такого рода кажутся мне более смехотворными, чем что-либо еще.

Как бы вы определили «философию» Дональда Трампа?

Трамп — американский националист, демонстрирующий некоторые черты традиционного американского мессианства. Если он иногда и может нас удивить, то лишь потому, что он привит от либерально-глобалистской заразы последних трёх-четырёх десятилетий.

Именно в своих нападках на либерализм он, похоже, часто подчёркивает общие ценности с путинской Россией. Даже в вопросе войны на Украине администрация Трампа, похоже, стремится к сближению США и России. Почему? Как вы понимаете эту попытку?

Много говорят о возможном компромиссе и его различных формах. В России и других странах СМИ также с энтузиазмом обсуждают открывающиеся в результате этого возможности.

Однако мне кажется, что на данном этапе у администрации Трампа нет оснований вести с нами переговоры на установленных нами условиях, и поэтому это сближение будет затруднительным.

Хотя война на Украине бессмысленна и даже в какой-то мере вредна для американского президента, который является лишь вспомогательной фигурой, с главной точки зрения для Соединенных Штатов, то есть с точки зрения внутренней, баланс интересов скорее благоприятствует ее продолжению.

Объяснитесь.

Война экономически выгодна Соединенным Штатам, поскольку позволяет им модернизировать свой военно-промышленный комплекс, с новой силой грабить своих европейских союзников и навязывать свои экономические интересы посредством систематических санкций против стран по всему миру.

И, конечно же, это позволяет Соединённым Штатам наносить дальнейший ущерб России в надежде истощить её и, в идеале, сокрушить или устранить как военно-стратегическое ядро ​​формирующегося и освободившегося мирового большинства. Не говоря уже о том, что она также является мощным стратегическим сторонником главного конкурента Америки — Китая.

Некоторые наблюдатели и сторонники американского президента сейчас подчёркивают существование сложной операции, своего рода  Киссинджера наоборот  : спустя пятьдесят лет после визита Никсона в Пекин Белый дом стремится дистанцировать Россию от Китая, на этот раз сближаясь с Кремлём. Считаете ли вы, что такая интерпретация соответствует современным тенденциям? И какой риск она представляет для вашей доктрины «глобального  большинства  »?

Разрыв России с Китаем был бы для нас абсурдно контрпродуктивным.

Вопреки тому, что могут сообщать некоторые, хотя члены администрации Трампа первого срока пытались убедить нас сделать это, теперь они понимают, что Россия никогда не примет это условие.

То есть, по Вашему мнению, не существует достаточных условий для сближения США с Россией?

Три фактора могут подтолкнуть Трампа к переговорам о достижении приемлемого для России соглашения по Украине.

Первым вариантом был бы фактический выход  России  из союза с Китаем — этот вариант мы можем исключить.

Второе — угроза повторения гротескного отступления из Кабула, то есть полного разгрома и позорной капитуляции киевского режима и очевидного провала Запада во главе с США.

И третья — риск того, что военные действия распространятся на Соединенные Штаты и их жизненно важные объекты по всему миру, что приведет к огромным потерям со стороны американцев, включая уничтожение военных баз.

До наших дней сохранились только эти два последних элемента.

Полный разгром Украины — с ее полной капитуляцией, которая может иметь эффект домино для Европы — остается нашей целью, но это будет чрезвычайно дорого, даже непомерно, поскольку приведет к гибели многих тысяч наших лучших детей, если не будет подкреплено более активным применением ядерного сдерживания, за которое я выступаю для выхода из этого тупика.

Будет ли Россия заинтересована в том, чтобы Белый дом продолжил свою стратегию аннексии Гренландии, вынося на обсуждение вопрос территориальной целостности одного из своих союзников по НАТО?

Говоря прямо, НАТО — это не просто пережиток холодной войны: это, прежде всего, раковая опухоль, разъедающая европейскую безопасность.

Не знаю, чем закончится аннексия Гренландии, но если это произойдёт, надеюсь, это поможет отправить НАТО на свалку истории — и чем скорее, тем лучше. Она заслуживает именно этого.

Годами я критикую российских политиков, пытавшихся восстановить связи с этой организацией, которая по определению враждебна, конфликтогенна и, более того, преступна, виновна в серийной агрессии. Вспомню лишь изнасилование Югославии, чудовищную войну, которую подавляющее большинство стран НАТО вело в Ираке, где погиб миллион человек и где человеческие потери продолжаются и сейчас, или агрессию НАТО против Ливии, которая привела к разрушению относительно благополучной страны, одной из самых благополучных в Северной  Африке3 .

Надеюсь, НАТО рухнет. У этой организации нет другого будущего. В прошлом она могла играть весьма положительную роль, сдерживая Германию, ограничивая влияние коммунизма (что, собственно, и было её главной целью), уравновешивая СССР в рамках относительно стабильной системы противостояния великих держав.

Но НАТО уже давно превратилось в вредоносную организацию, приносящую исключительно вред глобальной безопасности. Чем скорее она исчезнет, ​​тем лучше.

Считаете ли вы Европейский союз общим врагом Белого дома и Кремля?  Имеет ли для вас какое-либо значение термин «коллективная Европа»  ? Связан ли он с  понятием «еврофашизма»  , которое сейчас используют российские спецслужбы, призывающие к новому союзу между Россией и США?

Меня огорчает траектория, по которой развиваются европейские страны и Европейский Союз.

Из-за морального упадка элит европейский проект зашёл в тупик, достигнув определённого пика. Нынешнее политическое поколение терпит неудачу на всех фронтах и ​​ищет спасения в поддержании растущей враждебности, даже в подготовке к войне с Россией, что поистине поразительно, своего рода подготовка к быстрому самоубийству. Я считаю, что коллективная Европа неизбежно обречена на распад. Мне не кажется, что она сможет долго существовать как единое целое, не распавшись.

Это, очевидно, будет иметь положительные последствия. Коллективная Европа в её нынешнем виде, под двойным руководством потребительской и обанкротившейся элит, разжигающей военную истерию, определённо не отвечает интересам России. Прежняя гипотеза о мирной Европе гораздо больше соответствовала нашим интересам, не говоря уже о том, что нынешняя политика Европы не отвечает интересам и её собственного населения, но я не хочу говорить от его имени.

Что касается «еврофашизма», то симптомы мы видим, очевидно  . 4 Я говорю об этом уже давно, почти пятнадцать лет. Накопленные неудачи и упадок Европы в международной конкуренции означают, что рано или поздно мы увидим эти симптомы во всё большем числе европейских стран — я просто надеюсь, что это не произойдёт повсеместно, даже если признаки уже видны. Ультралиберализм всегда воплощался в форме собственного перевёрнутого зеркала.

Именно поэтому я выдвигаю гипотезу о подъёме еврофашизма – не в тех формах, которые он принял при Франко, Муссолини или Гитлере, а под видом либерального неототалитаризма. Европе предстоит пережить непростой период: фашистские и националистические тенденции, безусловно, усилятся во многих странах. У меня сложилось впечатление, что в России всё это прекрасно понимают, и что на этот раз мы сможем противостоять этому, сможем не допустить, чтобы Европа стала угрозой нашей безопасности и безопасности всего мира. В конечном счёте, мы сможем справиться с этим в одиночку. Напоминаю, что я русский европеец, хотя и евразиец. Но это не умаляет того факта, что именно Европа была источником главных бедствий человечества на протяжении последних пяти веков.

Поддерживаете ли вы идею,  выдвинутую Кертисом Ярвином  и другими интеллектуалами-трампистами,  о том, что европейским странам следует помочь  — в том числе путем  смены режима  — восстановить свою традиционную культуру и более авторитарные формы правления совместно с Россией?

Я не разделяю идею о том, что европейским странам следует помогать, но надеюсь, что они добьются этого самостоятельно, так или иначе. Любое внешнее вмешательство скорее замедлит это движение  . 5 Европа была колыбелью худших идеологических течений, чудовищных войн и массовых геноцидов. Более авторитарные правительства или нормы могут снова иметь катастрофические последствия для остального мира. Именно поэтому я предпочитаю вариант, который скорее заключается в признании конца европейского приключения, в том, чтобы Россия дистанцировалась от Европы и наконец-то осознала, что её европейский путь подходит к концу. Мы больше ничего не можем получить от Европы, кроме военных угроз и заражения её псевдоценностями.

Считаете ли вы, что евразийский горизонт окончательно закрылся?

Европа теряет позиции. Её культурное влияние, некогда благотворное, теперь стало пагубным. Меня это тем более огорчает, что Россия в значительной степени, на 50–60 процентов, остаётся европейской страной с точки зрения культуры.

Распад Европы как культурно-нравственное явление – реальная потеря, в том числе и для России. Но нам не стоит об этом беспокоиться: нам следует заботиться о выстраивании конструктивных отношений с отдельными европейскими странами.

Я сильно подозреваю, что в течение десяти-пятнадцати лет, а может быть, и раньше, страны Южной Европы и значительная часть Восточной Европы присоединятся к Большой Евразии.

Что касается стран Северо-Запада, то они будут продолжать гнить на месте и исчезать с мировой арены, если, конечно, им не удастся преодолеть в себе импульсы отказа от собственных фундаментальных ценностей.

Соединенное Королевство и три-четыре других континентальных государства станут периферией, европейским отростком Соединенных Штатов.

Их позиция несостоятельна, и мы начинаем это осознавать: им становится всё труднее оставаться в нынешнем тупике своей системы ценностей – провале, который они сами себе навязали и продолжают поддерживать. Но я хочу подчеркнуть следующее: моральное вырождение или возрождение Европы – не наше дело.

Пока лучше дистанцироваться от нее, воспользовавшись историческим шансом, который представляет собой война, развязанная Западом на Украине  6 .

У нас, очевидно, есть фундаментальные разногласия относительно того, кто несёт ответственность за начало и продолжение российской агрессии против Украины. В каком смысле, по вашему мнению, эта война, которую российский режим продолжает называть «специальной военной операцией», чтобы скрыть совершаемую им ежедневно резню, представляет собой историческую возможность?

Эта война была нам чрезвычайно выгодна. Трагично, что этот исход стоил жизни лучшим представителям страны, но эта война позволила нам быстро порвать с последними остатками европоцентризма и западоцентризма.

Вызывая огонь на себя, мы окончательно ликвидируем эту потребительскую элиту, окончательно покинувшую Россию, мы восстанавливаем собственную идентичность, как в ее традиционном, так и в современном аспекте, решительно обращаясь к Югу и Востоку, где находятся внешние истоки нашей цивилизации и нашего будущего процветания.

Если Европа восстановит связь со своей культурой, традиционными ценностями, а также с более авторитарными формами правления, если она добьётся более эффективного режима принятия решений, не скатываясь в фашизм, я буду рад. Тогда нам будет легче разговаривать с нашими европейскими соседями, восстановить те дружеские отношения с Россией, которые сегодня европейцам просто-напросто запрещены.

Считает ли Россия желательным консолидировать  нелиберальную трансатлантическую ось  , зная, что сегодня она, похоже, несет в себе как благоприятные для России полярности, как  Виктор Орбан в Венгрии , так и неблагоприятные для нее, как  ПиС в Польше  ?

Для России действительно было бы желательно или выгодно возникновение «нелиберальной» трансатлантической оси, поскольку либерализм отжил свое – так же, как до него отжили свое коммунизм и нацизм.

Пока неизвестно, будет ли эта ось пророссийской или антироссийской.

Я также наблюдаю, как меняется контекст в Европе. Не думаю, например, что Италия продолжит свою антироссийскую линию, даже в среднесрочной перспективе.

Я также надеюсь, что Франция в конце концов откажется от своей нынешней, поистине бредовой и самоубийственной позиции. Следствием этой линии станет присоединение значительной части Европы к Большой Евразии как пространству, призванному не столько уравновешивать мощь Соединённых Штатов, сколько обеспечивать торжество нормальной политики и политических ценностей. Я искренне надеюсь, что Франция преодолеет этот жалкий момент своей истории.

Что касается Германии, я опасаюсь, что она окажется неспособной выйти из кризиса, в который сама себя ввергла. Если ей это удастся, тем лучше, но лично я предпочитаю исключить Германию из всех своих прогнозов, хотя и надеюсь, что ошибаюсь.

Среди россиян явно есть люди, которые не разделяют  вашу «идею русской мечты ». Как вы оцениваете управление политическими разногласиями в России сегодня и в будущем? Или хотя бы возможность их возникновения?

Действительно, среди наших сограждан есть люди, не разделяющие моего личного представления об «идее русской мечты», которая, к тому же, принадлежит не только мне. Это видение мы старательно развиваем вместе с десятками, сотнями ведущих интеллектуалов и политических деятелей страны.

Эта концепция довольно проста: она утверждает, что в нашей стране должна существовать идеология, способная вести нас вперёд, идеология, разделяемая большинством населения и обязательная для правящей элиты. Но ни я, ни, надеюсь, мои коллеги и друзья не претендуем на то, чтобы навязывать эту идеологию, которую мы называем «идеей-мечтой» или «Кодексом русского человека», всем гражданам.

Мы не хотим возвращаться к коммунистическому тоталитаризму, который интеллектуально изуродовал нас и способствовал распаду Советского Союза.

С другой стороны, я считаю, что мы должны с самого раннего возраста передавать общее ядро ​​конкретных ценностей: ценностей, заложенных в этой концепции и которые сейчас начинают распространяться. Поэтому здесь нет ничего иного, чем когда-то прививались русским детям божественные заповеди, а затем и  Кодекс строителя  коммунизма7 .

При этом я буду категорически против любой формы угнетения людей, которые не разделяют эту «мечту»  8 . Если вы не придерживаетесь её, но платите налоги, не идёте вразрез с интересами государства и не служите иностранным правительствам, то очень хорошо, вы вольны жить так, как хотите. Если же вы стремитесь быть частью российского правящего класса, то вы должны разделять эти ценности и эту политику, продвигать эту идентичность. Те, кто отказывается это делать, должны быть отправлены в своего рода полуизоляцию9  . Занимаются ли они бизнесом или работают на фабрике, главное, чтобы они приносили пользу обществу и заботились о своих семьях, пока они живут своей жизнью. Но они не должны быть частью правящего класса. И те, кто сегодня является его частью, не разделяя этого видения, должны быть устранены.

Каким образом вы хотите их удалить?

К счастью для нас, наши нынешние западные противники, те, кого мы до недавнего времени называли «партнёрами», оказывают нам в этом отношении огромную услугу. Благодаря военной операции мы в рекордные сроки избавились от значительного числа людей, которых я называю «отбросами».

Итак, эти люди уехали из России на Запад: я вас поздравляю.

Слово «шваль» , напомню, — русское слово, означающее «недостойный человек», и происходит от французского «шевалье». Именно услышав его во времена Наполеона, русские стали обозначать таким образом людей, недостойных уважения  . 10

Читая и слушая вас, складывается впечатление, что война стала неотъемлемой частью современной России. Думаете ли вы, что она станет ключом к её будущему? Неужели Россия ввязалась в бесконечную войну?

В настоящее время в России происходит ускоренный процесс духовного, нравственного и интеллектуального возрождения, во многом благодаря войне.

Жаль, что этот процесс не смог увидеть свет другими способами.

Однако Россия — страна воинов, она никогда не умела жить без войны. Война у русских в генах.

Вот почему, как только угроза стала ощутимой, мы объединились, преодолели разногласия и собрали свои силы.

Трагично, что за это нам приходится платить кровью — жизнями наших сыновей. Но история трагична.

Источники

На страницах Le Grand Continent  вы найдете несколько текстов Сергея Караганова, переведенных, представленных, прокомментированных построчно и контекстуализированных экспертами по нелиберализму и авторитарным режимам, такими как  Марлен Ларуэль, по нескольким ключевым концепциям: его 50-страничный доклад о «глобальном большинстве»  ; его теория  «ядерной многосторонности»  или  «Большой Евразии»  ; или его  11 тезисов о Третьей мировой войне  или  его призыв к ядерной войне .